Артур Кларк - Песни далекой Земли [сборник]

Три дня спустя «Магеллан» появился над восточным горизонтом. Он выглядел ослепительной звездой; на него невозможно было смотреть невооруженным взглядом, хотя квантовый двигатель специально настраивали так, чтобы большая часть излучения миновала Талассу.

Неделя за неделей, месяц за месяцем яркость новой звезды медленно угасала. Но даже в дневном небе она отыскивалась без труда. Главное — знать, куда смотреть. По ночам она еще много лет выделялась на фоне соседок.

В последний раз Мирисса увидела «Магеллан» незадолго до того, как отказало зрение. Когда излучение квантового двигателя стало безвредным из-за огромного расстояния, его, вероятно, нацелили прямо на Талассу.

Корабль преодолел пятнадцать световых лет, но внуки Мириссы без труда находили на небе голубую звезду третьей величины, сияющую над сторожевыми вышками электрического барьера против скорпов.

Они еще не обрели разум, но уже стали любопытными. Таков был первый шаг на бесконечном пути.

Как и многие ракообразные, процветавшие в морях Земли, скорпы без труда выбирались на сушу и оставались там сколько угодно времени. Последние столетия незачем было куда-либо перемещаться. Огромные леса водорослей обеспечивали всем необходимым. Длинные гибкие листья давали пищу, жесткие стебли служили сырьем для примитивных изделий.

Лишь два естественных врага мешали им жить: очень редкая глубоководная рыба, состоявшая из пары хищных челюстей и ненасытного желудка, и ядовитый пульсирующий студень — подвижная форма гигантских полипов, оставлявшая при движении по морскому дну голую пустыню.

Не считая единичных вылазок на поверхность, скорпы проводили все время в море. Они идеально приспособились к окружающей среде. Однако, в отличие от муравьев и термитов, они не зашли в тупик эволюции и не перестали реагировать на перемены.

И перемены, пока не слишком заметные, пришли в их мир. С неба начали падать удивительные предметы. Наверняка там, откуда они появились, существовали и другие интересные вещи. Когда придет время, скорпы намеревались отправиться на поиски.

В лишенном времени мире талассианского моря некуда было спешить; прошло немало лет, прежде чем они пошли на приступ чужой стихии, откуда разведчики приносили столь странные доклады.

Скорпы не предполагали, что другие шпионы докладывают о них самих. И когда они наконец вышли на сушу, момент оказался крайне неудачным.

Им не повезло. В то время шел не вполне конституционный, но совершенно законный второй срок правления президента Оуэна Флетчера.

Звездолет «Магеллан» преодолел несколько световых часов, когда родился Кумар Лоренсон. Отец ребенка уже спал и узнал новость лишь триста лет спустя.

При мысли, что сон без сновидений продлился дольше, чем жизнь его первенца, на глазах у Лорена выступали слезы. Когда хватало сил, он снова и снова обращался к записям из банков памяти. Он наблюдал за взрослением сына и слушал доносившийся сквозь столетия голос, но ответить не мог.

Лорен с болью смотрел, как медленно стареет давно умершая женщина. Всего месяц назад он обнимал ее… Он все еще помнил прощальные слова, раздававшиеся с давно обратившихся в прах губ.

Однако сколь бы пронзительной ни была печаль, она постепенно проходила. Небо впереди озарилось светом нового солнца. Вскоре предстояло родиться еще одному ребенку. «Магеллан» выходил на орбиту девственного мира.

Боль исчезнет. Но память останется навсегда.

О том, что содержащуюся в вакууме энергию можно будет использовать для движения космических кораблей, первым заговорил Синьити Сэйки (доклад «Квантово-электрический космический транспорт» на Восьмом токийском симпозиуме по космической науке и технологии, 1969).

Через десять лет Г. Д. Фронинг из корпорации «Макдоннелл Дуглас» поднял эту тему в Лондоне, на конференции Британского межпланетного общества, и вскоре опубликовал две статьи: «Требования к прямоточному квантовому двигателю для космических полетов» («Журнал БМО», № 33, 1980) и «Концепция прямоточного квантового двигателя для космических полетов» (издательство Американского института аэронавтики и астронавтики, 1981).

Если не брать во внимание бесчисленных беллетристов — «изобретателей» космических двигателей, то первым, кто использовал эту идею в художественной литературе, окажется доктор Чарльз Шэффилд, ведущий ученый корпорации «Эрс сэтлайт». Он представил теоретическую базу «квантового двигателя» (или, как он назвал это устройство, «двигателя на вакуумной энергии») в романе «Хроники Макэндрю» (журнал «Аналог», 1981).

Согласно расчетам Ричарда Фейнмана (надо отметить, довольно наивным), каждый кубический сантиметр вакуума содержит в себе достаточно энергии, чтобы довести до кипения всю гидросферу Земли. Джон Уилер полагает, что этой энергии еще больше — десять в сто девятой степени джоулей. Мы можем относиться к подобным выкладкам скептически, но что, если и вправду содержимое одной электрической лампочки способно разнести вдребезги Галактику? А то и весь космос, если добавить еще чуточку вакуума.

В публикации, которая имеет право считаться исторической («Извлечение электроэнергии из вакуума методом сближения проводящих пластин», «Физикэл ревью», № 30В, август 1984), доктор Роберт Л. Форвард из Исследовательской лаборатории Хьюза обосновал возможность улавливать такую энергию, хотя бы крошечными порциями. Если бы это явление заинтересовало не только писателей-фантастов, но и тех, кто всерьез занимается космическими двигателями, то, возможно, удалось бы решить проблему межзвездных, а то и межгалактических перелетов.

А возможно, и нет. Я в высшей степени благодарен доктору Алану Бонду за тщательный математический анализ рассеивающего щита, необходимого для экспедиции вроде описанной мною в этом романе, и за указание на его оптимальную форму — тупой конус. Вполне может статься, что сверхскорость межпланетного полета ограничивается не энергией, а давлением космической пыли на щит, а также испарением протонов.

Историю и теорию «космического лифта» можно найти в моем докладе, прозвучавшем в 1979 году на Третьем конгрессе Международной астрономической федерации в Мюнхене: «Космический лифт: мысленный эксперимент или ключ к вселенной?» Эту идею я развил в романе «Фонтаны рая».